Миф ПЕРВЫЙ: Чтобы заниматься инвестированием, необходимо иметь много денег или высокую заработную плату.

На самом деле, для того, чтобы заниматься инвестированием, нужно иметь не много денег или большую зарплату, а обладать финансовой грамотностью и самодисциплиной!

Знаете ли Вы, что если богатый, но глупый дяденька положит в банк под проценты один миллион рублей, то через десять лет этот миллион не только не увеличится, но напротив – уменьшится! Так как темпы реальной инфляции (а не те цифры, что Вам озвучивают по «зомбо-ящику»), как правило – опережают рост вклада по банковскому проценту.

И напротив, если обычный труженик, со средней зарплатой, будет инвестировать согласно моим методикам всего лишь по 500–700 рублей в месяц, через те же десять лет он вполне сможет стать обладателем МИЛЛИОНА!

Вам не нужно иметь много денег, чтобы начать инвестировать! Всё, что Вам нужно – это постичь принципы инвестирования и инвестировать пусть и небольшие суммы денег, но регулярно и согласно установленному Вами инвестиционному плану.

Конечно, начинать следует с наименее рисковых вложений.

Современная реклама продуктов питания успешно использует следующий прием. В рекламных роликах, на этикетках товаров можно часто встретить лозунги: «Не содержит консервантов и красителей», «Полностью натуральный продукт» и т. п.

Мы, потребители, с радостью клюем на эту уловку; перед нами всплывает мифический образ дяди-химика в белом халате и ватно-марлевой повязке, смешивающего что-то в пробирках и добавляющего это что-то в пакеты с соком и йогуртами. Что-то «химическое», сделанное из ртути, серы и сурьмы.

На самом деле все не так ужасно, как кажется.

Консерванты и красители — это классы веществ, содержащихся в больших количествах во вполне съедобных и полезных растениях, например, в корнеплодах (в свекле, в моркови и прочих), в ягодах, в коре деревьев… Именно из продуктов переработки этих растений они и добываются.

На пищевых комбинатах, на фармацевтических фабриках вполне обходятся без страшных химиков-алхимиков. На производство поступает, скажем, партия клюквы второго сорта, из нее отжимают сок — и краситель готов. Нужно подкрасить крем для торта — пожалуйста!

Так что ничего особенно вредного в этом, конечно, нет; тем более, что существуют органы санитарного надзора, следящие за тем, какие вещества используются. Конечно, не все в этих органах — святые, но какая разница, чем травиться: некачественным консервантом или красителем, или просроченным товаром, который гораздо быстрее испортится, если не будет грамотно снабжен веществом-консервантом.

Коммерческий смысл рекламы продукта как «полностью натурального» заключается в таком бизнес-приеме, как диверсификация продаж.

Поясню на примере.

Предположим, Вы торгуете джинсами. Оптовый поставщик привез вам 100 шт. синих джинсов и 10 шт. черных, одинакового фасона и качества, по одной цене. Если Вы опытный торговец, отпускную цену Вы сделаете разную: скажем, накинете на синие 40%, а на черные… все 150%, т. к. их мало. Покупателям можно вешать лапшу, что, мол, черные «круче», потому и дорого так. К тому моменту, когда закончатся синие, черные тоже кто-нибудь раскупит. Такое искусственное поддержание ассортимента и называется диверсификацией продаж.

Такую же ситуацию мы наблюдаем и на рынках продуктов питания и медикаментов: всегда найдутся люди, которые захотят купить что подороже, но чтобы «понатуральней».

Так что решайте сами; лично я — за то, чтобы не переплачивать неизвестно за что…

Если верить телевизору, экономика нашей страны является то ли рыночной, то ли находится где-то на пути к рынку. А экономика «стран Запада» — самая что ни на есть рыночная. Также, если верить телевизору, до начала 90-х мы жили при «социализме».

Эта телевизионная теория базируется на наивной вере в роль власти и законодателей в управлении экономикой. Мол, сказали: «Рынок!» — и стал Рынок. А прежде говорили: «Социализм!» и был Социализм.

На самом деле, степень рыночности экономики зависит не от заклинаний политиков, не от стараний законодателей, а от насыщенности рынков товарами и других вполне физических обстоятельств. Эта простая истина банальна, общепринята и неоднократно проверялась в течение исторического процесса. Она не отвергалась ни «буржуазными» исследователями, ни «социалистическими». Есть дефицит — есть рынок. Нету дефицита — нету рынка.

Когда же возникают дефицит и рынок? Возникают они в результате войн, природных бедствий, эпидемий, а также в результате длительного периода «застоя» в экономике.

Вспомним известный фильм про Глеба Жеглова и Володю Шарапова. Действие фильма происходит в первые послевоенные годы. В фильме есть такой эпизод: приехали оперативники в ресторан брать Фокса; Желгов раздает им деньги, чтобы они могли себе что-нибудь заказать. Один оперативник спрашивает: что же я смогу себе взять покушать на эту сумму в коммерческом ресторане? На что Жеглов отвечает, кажется, что хватит на чашку кофе. Обратите внимание: самое что ни на есть «сталинское» время и… коммерческие рестораны.

Ну, про НЭП, случившийся по окончании гражданской войны, и вспоминать нечего, это общеизвестно… А вот еще есть замечательный момент в рассказе Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Тоже, между прочим, сталинское время. Помните, чем занимались колхозники с целью заработка? Они покупали в сельмаге однотонные настенные ковры, набивали на них рисунок с помощью трафарета, везли в город и продавали втридорога. Никакая советская власть их к этому не подталкивала. Просто есть дефицит — есть рынок.

А чем занимались граждане в период «развитого социализма»? Помимо работы на государство, граждане спекулировали, фарцевали, торговали цветами, клубникой и прочей вкуснятиной, ездили «на халтуру», подрабатывали ремонтом квартир, автомобилей… Да мало ли чем можно было заняться человеку с головой и руками!

С торговлей вообще все было интересно. В каждом городишке был один или несколько «колхозных рынков» и просто точек типа «бойкое место». Каждый желающий мог запросто занять место на рынке, и вряд ли ему пришлось бы кому-то отстегивать.

Хотя, говорят, иногда платить все же приходилось. Однажды, когда я, тогда еще совсем пацан, торговал в Москве овощами собственного производства, ко мне подошла какая-то безумная тетка из администрации рынка и сказала, что нужно платить за торговое место. Видимо, ее муж захотел выпить, и попросил ее настрелять бабок. Я сказал ей только одно слово: «Че?». Тетка ушла, сердито сверкнув глазами; больше я ее не встречал. А теперь представьте, что будет, если попробовать в наше «рыночное» время поторговать помидорами в неположенном месте или без разрешения. Милиционеры Вас просто не поймут.

А потом Ельцин в лице Гайдара разрешил свободный рынок. Сразу же оказалось, что у нас все есть, просто было далеко спрятано. И очень быстро выяснилось, что торговать теперь невыгодно, ибо рынки уже насыщены. И ремонтом квартир, и многими другими делами заниматься по-честному — тоже не выгодно, по той же причине. И этот факт был назван переходом к капитализму.

Как же обстоят дела в странах с «развитой рыночной экономикой»? Видимо, так же, как и у нас. Население «ходит на работу» и «получает зарплату». А чем еще заниматься, если в магазинах есть все и по доступным ценам?

Но вот что любопытно: несмотря на весьма «социальные» цены, не только банки, но и весьма технологичные компании далеко не всегда являются убыточными и даже очень часто показывают прибыль. Как получается, что при отпускной цене автомобиля, делающей этот автомобиль доступным для любого современного бездельника-халявщика, автоконцерны продолжают безбедно существовать?

Наверное, дело в том, что автоконцерны, равно как и другие промышленные корпорации, являются не только и не столько промышленными, производственными предприятиями, сколько финансовыми корпорациями. А автомобильный (металлургический, нефтехимический и т. п.) бизнес является всего лишь довеском, ширмой, позволяющей время от времени тянуть деньги или льготы у государства. Ах, мол, помогите, рабочие недовольны! Подайте, мол, на бедность честным производителям! Ничего не поделаешь, другого способа сохранить промышленность и сельское хозяйство, кроме опоры на государство, в странах с развитой экономикой не существует; никакие рыночные меры тут не помогут, так как рынка уже давно нет. И этой ситуацией пользуются финансисты.

Даже тех, кто считает, что современные цены, скажем, на авиабилеты являются вполне рыночными, поражает такое явление, как авиакомпании-лоукостеры, цены на билеты у которых вообще «ниже плинтуса» (low cost = низкая цена). Мало того, иногда вполне приличные и зарекомендовавшие себя конторы заявляют о своем желании тоже стать лоукостером. Недавно на одном форуме я прочел такие слова: «На какие деньги они существуют? Как-то страшно покупать у них билет. Вот приедешь в аэропорт на регистрацию, а авиакомпания — банкрот». Мне кажется, ничего страшного: никакие они не банкроты, а обычные финансовые магнаты и играют в свои, финансовые, игры. То есть извлекают прибыль принятыми у них способами: тянут с государства, занимаются трудоустройством родственников, ассигнуют деньги на всякие «маркетинговые исследования» и прочие интересные мероприятия. Пилят, в общем. А заодно — топят низкими ценами слишком честных конкурентов. В сущности, весь бизнес «эффективных менеджеров» в эпоху насыщенных рынков всегда сводится к бизнесу главного героя «Мертвых душ» Гоголя.

Нельзя не упомянуть еще такой «бизнес», как реклама на телевидении. Когда в конце 80-х телевизионщикам разрешили заниматься рекламой, логично было ожидать выхода на этот рынок компаний, производящих что-то достаточно дорогостоящее, например — автомобили, жилье. Вместо этого мы тогда получили рекламу прокладок, шоколадок и зубной пасты, то есть товаров, которыми далеко не каждый магазинщик согласится торговать — слишком дешевый товар, с маленьким оборотом. С колбасой или пивом не сравнить. Причина — та же: не важно, что рекламировать, главное — «освоить средства».

Мы вступили в новую, постиндустриальную, эпоху и оказались не совсем к ней готовыми. Периоды насыщенности теперь значительно превышают периоды товарного дефицита. Если дефицит и возникает, то чаще он создается искусственно, чем возникает естественным путем. Приходится больше заниматься формированием спроса, то есть убеждать потребителей, что им нужна какая-нибудь чепуха вроде более новых моделей мобильных телефонов. Может быть, что-то подобное и имел в виду Н. С. Хрущев, когда говорил, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме»???? А мы над ним смеялись…

Вообще, постиндустриальное, информационное общество живет по своим законам, которые нам еще только предстоит познать, изучить. Например, интересна роль той части населения, которая продолжает заниматься чем-либо научно-техническим, производительным, несмотря на невыгодность этого занятия. Несмотря на постоянный идеологический и материальный прессинг со стороны «экономистов», засевших во власти. Возможно, из этих упрямых технарей и будет сформирован тот самый класс «морлоков», предсказанный в «Машине времени» Уэллса.

Так или иначе, но от подхода в экономической науке, принятого сейчас у нас и на Западе, основанного на марксистских представлениях о всемогущем Рынке и напрочь отрицающего прочие аспекты производственных отношений, придется уходить. И чем быстрее — тем лучше.